Тигр в Корее

Татьяна Габрусенко

У каждого народа есть свое любимое животное. Взять хотя бы Россию. Вроде природа нас не обделила, животный мир вокруг был всегда богат и разнообразен. А вот полюбили почему-то русские медведя. Мишка косолапый, Михайло Потапыч, "русский медведь", медведь, который на ухо наступил... Наш зверь, одним словом.

У корейцев таким же "национальным" зверем является тигр. Он — герой пословиц и сказок, поговорок и легенд. Тигр — страшный колдун и оборотень, которого мог победить лишь храбрый карлик. И добрый тигр, принесший на спине прекрасную невесту добродетельному юноше. Глупый тигр, поверивший зайцу и опустивший свой хвост в зимнюю реку, чтобы половить рыбки (здесь мы видим бродячий мифологический сюжет, известный нам по русской сказке "мерзни-мерзни, волчий хвост"). Неблагодарный тигр, отплативший злом человеку, который вытащил его из ловушки, но тут же попавший в нее обратно благодаря умной жабе. И прекрасная, благородная девушка-тигрица, полюбившая юношу Ким Хёна и пожертвовавшая жизнью ради него. "Тигр слабее вяленой хурмы": когда мать пугала ребенка тигром, малыш продолжал плакать, а при упоминании вяленой хурмы, любимого лакомства, сразу замолчал — еще один популярный сюжет, знакомый нам по басне Эзопа о том, как ласковое солнце оказалось сильней свирепого ветра и заставило путника снять плащ…Трудно объяснить в двух словах, какой же он — корейский тигр. Оттого, что персонаж этот знаком корейцам до последней полоски, в народном фольклоре тигр представляется в самых разных ипостасях.

Именно родного тигра, а не какого-нибудь экзотического слона или бегемота прежде всего хотят посмотреть дети в сеульском зоопарке. "Мама, смотри, это наш тигр!" — раздаются радостные возгласы у клетки. (Все родное и любимое для корейцев —всегда "наше": "наша страна", "наша мама", "наш муж"...) Моя дочка была недовольна такой вольной формулировкой. По ее мнению, тигр был как раз "нашим", поскольку на табличке было ясно написано: "сибирский тигр". Но в данном случае правы обе стороны. Тигр, который традиционно водился в Корее, являет собой самую крупную разновидность этого вида кошачьих — сибирскую, и его ареал обитания простирается от российского Дальнего Востока до Корейского полуострова.

Особое отношение к тигру в Корее пошло с давних времен. Изображение этого животного встречается на древних воинских стягах корейцев. Войска, охраняющие корейского короля, именовались за храбрость "войсками тигра и дракона". А в 1988 году тигренок Ходори стал символом Сеульской олимпиады. С гордостью носит Южная Корея и прозвище "азиатский тигр", которым ее окрестили бойкие западные журналисты за неожиданный экономический прыжок. Даже в географических контурах Корейского полуострова корейцы углядели тигра на задних лапах. В отличие от "итальянского сапожка", конечно, "географический" корейский тигр проглядывает не так явственно. Но кто захочет увидеть — увидит. Как известно, даже глядя на кирпич, можно представить все что угодно.

ОХОТНИКИ НА ТИГРОВ

Истоки особого отношения корейцев к тигру лежат, думается, в глубине дальневосточной истории с ее тотемными культами. Для многих сибирских, алтайских народов, близких корейцам по культуре, тигр был тотемным животным, его почитали и уважали. Эта ситуация хорошо отражена Арсеньевым в его книгах об Уссурийском крае. Напомню один эпизод. Дерсу-Узала, отважный охотник-гольд, в молодости однажды случайно убил тигра. И потом всю жизнь мучился от чувства вины и страха перед "амбой", "хозяином тайги" — так он называл тигра. Впоследствии, встречаясь с этим зверем, Дерсу даже не поднимал ружья, а только уговаривал тигра уйти с его охотничьей тропы. И что интересно, "амба" слушался и уходил.

В некоторых районах Кореи жители тоже верили, что тигр является воплощением духа гор. Если зверь вдруг нападал на жителя деревни, то считалось, что виноват сам пострадавший, ибо он каким-то неблаговидным поступком вызвал на себя гнев духа. Однако трепетное отношение к тигру не мешало корейцам охотится на него. Отловом и охотой на тигров в старой Корее занималась специальная корпорация охотников, деятельность которой была весьма ритуализирована. Так же, как и Дерсу-Узала, корейские охотники на тигра никогда не называли зверя по имени, во время охоты на него не должны были разговаривать между собой. Одежда корейских охотников была тоже особой, отличающей их от остального населения — они носили синюю холщовую куртку и хлопчатобумажный тюрбан из синей материи. Этот головной убор был украшен цветными бусами, на груди охотника красовалось ожерелье из бобовых зерен. Пища охотника обязательно включала в себя тигровое мясо или бульон из тигриных костей. Часто блюда приправлялись порошком из тигриных костей. Считалось, что эта пища передаст охотнику качества тигра, поможет ему стать таким же сильным (представление, характерное для всех первобытных народов. Кажется, по той же причине туземцы съели бравого капитана Кука).

Охотники на тигра занимали довольно привилегированное положение в корейском обществе. В частности, их освобождали от государственных податей — в качестве "прибавки за вредность". Это было весьма разумно, поскольку охота на тигра была сопряжена с большим риском. Ведь охотники были вооружены лишь копьем и коротким мечом, да сопровождали их специально обученные собаки.

Вообще трудно представить, как можно обучить собаку охотиться на тигра. Все собаки испытывают перед этими животными инстинктивный панический страх, и недаром — они являются любимой добычей хищников. Часто тигр отправляется в деревню с целью нападения не на человека, не на домашний скот, а на собаку — свое излюбленное лакомство. Видимо, знали корейцы какой-то секрет дрессировки собак. А может, просто действовали по народной пословице: "Однодневный щенок тигра не боится", и учили своих четырехлапых помощников с самого щенячьего возраста...

К началу ХХ века, то есть к моменту, когда Корея-"отшельница" открыла свои двери для иностранной цивилизации, охота на тигров перестала быть обязанностью и привилегией закрытой специализированной корпорации охотников. С одной стороны, появились ружья, которые сделали охоту на тигров куда менее опасным делом, чем прежде. С другой стороны, тигровая охота была по прежнему овеяна романтическим ореолом. Это привело к тому, что прежде рискованное занятие постепенно превращалось в модное развлечение. Все чаще на тигров охотились не профессионалы, а члены дорогого закрытого клуба любителей. Быть членом такого клуба считалось. Внесли свою лепту в эту тенденцию и японцы, которые в 1905 году превратили Корею в колонию. Среди них было модно съездить поохотиться в "дикие" колониальные земли—думается, по примеру британских колонизаторов в Индии. Понятно, что "туземцы" обеспечивали японских любителей охотничьей романтики всем возможным сервисом. Местные егеря находили животное, подготавливали место для охоты…Думаю, уважаемому читателю ясен исход. В считанные десятилетия тигра в Корее истребили подчистую.

ТИГР В НАРОДНОЙ МЕДИЦИНЕ КОРЕИ

Понятно, что охотились на тигра в Корее не только из любви к романтике. Это животное считалось крайне ценным в дальневосточной народной медицине. Причем народные медики использовали у тигра буквально все. Прежде всего, конечно, мясо. Считалось, что мясо тигра помогает работе пищеварительных огранов, в особенности селезенке и желудку, а также улучшает так называемую энергию "ки" (кит. ци).

Корейцы также верили, что когти тигра помогают нормализовать работу сердечно-сосудистой системы. Их использовали для лечения таких страшных болезней, как холодовые, ожоговые и другие гангрены.

Коренные зубы тигра употребляли для лечения кожных болезней мужских яичек. Зубы нагревали на огне и измельчали в порошок. Давали это снадобье также тем больным, у кого слабо работает желудок и селезенка, "под ложечкой горит огонь" и кто вскоре после еды ощущает рвоту и тошноту.

Кости тигра корейцы наделяли жаропонижающим и противовоспалительным свойствами. Ими лечили ревматизм, артрит. Считалось, что тигриные кости помогают человеку укреплять его кости и мускулы, ими лечили спортивные травмы. Больного со слабыми почками и печенью, «у кого от слабости этих органов уже не ходят ноги» тоже лечились препаратами из тигриных костей. Лечили костями тигра и сильное сердцебиение, эпилепсию, обморочное состояние у маленьких детей. "Кровавый понос, который долго не прекращается и приводит в постепенному уходу ки из тела" тоже был болезнью, которую лечили тигриными костями. Правда, использовали это средство в данном случае наружно. За один прием предлагалось использовать 8-30 граммов тигриных костей.

В случае артрита использовали в качестве лечебного средства мускулы ноги тигра.

Почками тигра лечили жар и боль в горле у детей. Глаза тигра наделялись свойством "прояснять зрение", ими лечили помутнение роговицы. Кроме того, лечили этим же средством и "испуг с сильным сердцебиением у детей". Считалось, что жир тигра помогает при геморроидальных кровотечениях, при рвоте. Им же лечили и прыщи, язвы, большие пятна на голове у детей. Желчный пузырь тигра использовался для лечения беспокойств и обмороков у ребенка. В случае, когда человек упал и сильно ушибся или подвергся избиениям, так что "находится на грани смерти и не может есть", употребление желчного пузыря тигра, по мнению народных медиков, будет способствовать быстрому залечиванию кровоподтеков и скорому выздоровлению.

На протяжении веков природная медицина была единственным средством, на которое мог рассчитывать кореец в случае заболевания. Опыт этой медицины интересен, однако была она далеко не столь действенна, как это представляется нам сейчас — недаром в начале 20 века в среднем кореец доживал до... 28-30 лет. Сегодня Корея приобщилась к западной медицине, рынок ее насыщен самыми современными чудесами фармацевтики по приемлемым ценам. Однако интерес корейцев к народной медицине не угасает. Тот же самый рынок наводнен и разнообразнейшими справочниками и трактатами, популяризирующими традиционные методы лечения. В стране действует целая сеть кабинетов народной медицины с щекочущим воображение антуражем, напоминающим пещеру колдуньи Гингемы — с головой косули на стене, пантами, сушеными древесными грибами, каким-нибудь заспиртованным гадом в банке...

На первый взгляд кажется, что это закономерно и правильно — народ должен знать свои традиции. Однако все не так просто. С одной стороны, эффект многих препаратов из слюны гадюки или мышиного помета не подтверждается научно и представляет собой чистейшей воды плацебо, по принципу "такая гадость не может не помочь". У многих других природных лекарств есть гораздо более быстрые, дешевые и эффективные фармацевтические заменители. А с другой стороны, многие животные, лечебные свойства которых с восторгом живописуют справочники, давно занесены в Красную Книгу или попросту исчезли с территории страны. И не в последнюю очередь — стараниями все тех же целителей-энтузиастов. Хотя информация о лечебных свойствах животных в справочниках по народной медицине сопровождается строгим предупреждением вроде "просим учитывать, что тигр в нашей стране охраняется государством", понятно, что эта фраза действенна не больше, чем пресловутое "минздрав предупреждает" под красочной рекламой "Мальборо"...

Не так давно в Корее стали резко исчезать известные нам всем вороны. Как выяснилось, назойливые городские помоечницы пали жертвой собственных целебных достоинств — ими активно лечатся корейские любители "посконного и домотканного". От чего — не скажу. Птичек жалко.

Ажиотаж корейцев вокруг "натурального лечения" уже выплескивается за пределы страны. Тигров это касается прежде всего. Как уже сказано выше, эти животные на территории Южной Кореи сейчас не водятся. Однако существуют другие районы мира, где они еще есть. И вот туда-то многие корейцы выезжают, чтобы через браконьеров добыть тигра и затем контрабандой ввести в страну. В число этих государств входит, увы, и Россия, где за последнее десятилетие численность этих животных резко снизилась из-за притока дальневосточных браконьерствуюших соседей: китайцев и корейцев.

Надо отдать должное корейской прессе — о случаях, когда соотечественников ловят на границе с браконьерским грузом, она пишет много и честно. Корейские СМИ открыто призывают население не позорить престиж страны за рубежом и не ввязываться в противозаконные авантюры ради добычи сомнительных препаратов. В особенности нетерпимо к случаям браконьерства относятся молодые образованные корейцы, из числа тех, кто учился на Западе и перенял культовое отношение западной интеллигенции к природе.

Что ж, может быть, именно стараниями молодых корейцев «нашему тигру» и впрямь станет легче жить. И может быть, когда-нибудь он вновь появится в Корее. Пусть даже не на воле — в заповедниках. А то как бы не превратиться ему в мифическое животное корейских легенд, вроде дракона или единорога...

Это взято отсюда
вверх